ну чтож... сами напросились :dance4:
с чего бы начать???
давайте с лирики

«Rainy day man».
* * *
    ###Для меня мужчина – это дождь, для меня разлука – это дождь... Говоря дождь, я всегда имею в виду ливень. Ливень, ливень, ливень – произнесите это слово много раз, и вы поймете, как мне одиноко.
   Я хочу, чтобы всегда светило солнце, чтобы по зеленым лужайкам бегали счастливые дети, чтобы утром по выбеленному потолку моей комнаты непременно мелькали солнечные зайчики. Я хочу, чтобы мамочка почаще улыбалась, чтобы старший брат, если где-то задерживался, хотя бы предупреждал. Я хочу быть счастливой.
    Но – ливень, ливень, ливень… Становится непонятным и неважным, где небо, а где земля, только одни серые кляксы. Струи воды сплошными линиями, даже нет, сплошной пеленой застилают воздух, и уже кажется, что воздух больше не воздух, а продырявленный старый мешок. От этой воды чернеет асфальт, темнеют и без того понурые кирпичные дома и лица случайных прохожих. Тучи такие черные и нависают так низко, что кажется, вот-вот окунешься в них головой, и я все время думаю: а что же там, внутри туч? Наверное, там очень тоскливо и одиноко, но,  с другой стороны, разве может быть что-то еще  более тоскливое и одинокое, чем стоять здесь, на грязном мокром асфальте?.. Ах, да, и еще этот пронизывающий ветер и холод, так неласково обнимающие за плечи. Стоишь и дрожишь вот так, и стучишь зубами, а вокруг мокро, серо, тоскливо…
    Впрочем, о чем это я? Ах, да, вспомнила. Я хочу быть счастливой.###

    Она стоит одна посреди безлюдной парковой аллеи и отрешенным взглядом смотрит на пенящиеся лужи. Дождь все не прекращается, а она - в одном платье, без плаща и зонтика, темные волосы сосульками свисают вдоль лица, и вот только глаза сухие, но не от того, что не промокли, а просто - ###сухие###. Зато промокла вся ее душа, и она бы уже и рада уйти, да что-то держит ее здесь, в пустоте. В голове бесконечно прокручивается вчерашний разговор, и она не может сдвинуться с места, и стоит, стоит, стоит…
    Буль! Пузатая капля тяжело плюхается в лужу, буравя в ней глубокую воронку и поднимая столб брызг вокруг. Буль, буль, буль… Много, много капель, целый дождь капель. И все, как  одна, пузатые и холодные. Лужи уже захлебываются пеной, а дождь все не кончается, да что же это такое?!. Говорят, пузырящиеся лужи – к долгому дождю. Долгий-долгий дождь. Дождь, длинною в чью-то маленькую жизнь… Что ж, значит, так надо.
    Но дождь не может идти вечно. Ведь дождь не может идти вечно, так?..
* * *
    Тук, тук, тук… Пустая, мокрая улица, черное, сердитое небо, вымощенная камнем дорога, ведущая в туманный дождевой сумрак… И сквозь всю эту пелену – неистовый стук каблучков, эхом ударяющийся от  холодных стен мрачных домов. Тук, тук, тук… Она бежит совсем одна, она бежит прочь от своей беды, дыхание у нее совсем сбилось, а слезы так и текут ручьем, и она не успевает вытирать их на бегу краешком своего рукава. Как же, ну как же ей одиноко!..
    ###Ливень, ливень…###
    Ей недавно исполнилось  четырнадцать, растрепанные кудряшки на голове, ярко-зеленые раскосые глаза. Девочка-стрекоза. И еще очень высокая для своего возраста, крупноватая. Очень высокая. Это сложно. Это обидно.
    И вот она бежит. Хорошо бы еще знать, куда бежать. Конец дороги теряется в тумане, да еще этот дождь никак не прекратится… Чертов дождь! Она судорожно давит рыдание и продолжает бежать. Остановиться никак невозможно. Она вообще очень хорошо бегает. Она лучшая в классе по физкультуре, даже лучше мальчишек, поэтому мальчишки ее не очень-то любят. Снова всхлип. Ну и пусть. Зато она еще очень хорошо готовит, и ее мама говорит, что девочка с таким ростом должна хотя бы быть хорошей хозяйкой в доме.
   У нее не очень счастливая семья – только мама и старший брат. Мама почти все время работает, а брат очень редко появляется дома, и она почти все время одна. Ей грустно. У нее не так много хороших друзей. Она не любит дождь и слякоть.
    Она не любит дождь и слякоть, но почему-то бежит и бежит по пустой мокрой улице, и нет сил остановиться, она бежит и плачет, девочка-стрекоза, обиженная на весь мир девочка-стрекоза, слишком высокая для своего возраста.
    ###Как же мне одиноко!.. Ливень, ливень…###
    А он, ну что он? Просто мальчик из параллельного класса, может быть, первый мальчик, который оказался выше и крупнее ее и который первый и единственный обратил на нее внимание. Отчего же тогда так трепетало ее сердце, когда сталкивались они в школьном коридоре? Ведь самый обыкновенный мальчик. Но он был единственным, с кем она гуляла после школы и кто иногда звонил ей по вечерам, он был единственным, с кем она не чувствовала себя девочкойстрекозойслишкомвысокойдлясвоеговозраста. Он был самым лучшим мальчиком…
    Тук, тук, тук – стучат каблучки по асфальту, но куда громче стучит маленькое сердечко в ее груди. Наверное, это его эхо разносится по всей пустынной улице, никакие это не каблучки. Ну и что же сердечко-то? Оно, дрожащее, трепыхающееся, неумело переворачивается, подпрыгивает, и со звоном расходится трещинками, самыми первыми, самыми болезненными. Обливается кровью, тихонько подвывает и ноет, ноет, ноет… Как больно, как больно… А она – знай себе бежит, бежит, внутри у нее что-то разрывается, и она уже больше даже не пытается вытирать слезы, и они текут соленой рекой, застилая мир перед ее глазами серой пеленой… Это все ###она, она### – самая первая, самая искренняя. Это от ###нее### так дрожит сердечко, только от ###нее### выскакивает душа из тела и горят глаза. ###Ее## легко узнать. ###Она### самая чистая и самая болезненная. Самая жестокая. Самая первая.
    ###Любовь###.

   ###Я очень хорошо помню этот день. Мы тогда, как и обычно, неспеша шли из школы, я и он. Я хочу сказать, что он был тогда для меня не человеком, и даже не ангелом, как любят говорить поэты, он был для меня тогда целым миром, всеми людьми, которые меня окружают, небом и землей, водой и воздухом. Любила ли я его? Да, любила.
    Мы шли и молчали. Я просто наслаждалась тем, что он идет рядом со мной, а он задумчиво сдвинул брови и все что-то теребил в руке. Так мы дошли до моего подъезда, пошел дождь, ливень, а мы все стояли и смотрели друг на друга. Я не люблю дождь, но с ним я готова была стоять вот так еще тысячу лет.
    «Давай больше не будем встречаться», - сказал он и отвел глаза, а потом вложил мне что-то в руку. Это был брелок в виде медвежонка, который я подарила ему на днях. Рука моя не успела сжаться (или не захотела?) и медвежонок упал на мокрый асфальт. Я порывисто заглотила воздух, оттолкнула его со всей силы и побежала прочь. Только в самом конце улицы из груди моей судорожно вывалилось рыдание.
    Я тогда еще не знала, что после этих слов у мужчин принято очень долго оправдываться, я просто подчинилась порыву. Он не увидел моих слез, а я не услышала его глупых объяснений. Мне очень тогда хотелось показаться перед ним сильной. Я об этом совершенно не жалею. Сейчас мне вообще все равно.
    Но тогда лил дождь, раскаты грома заглушали мои рыдания, а я бежала и бежала по пустынным улицам серого, нелюбимого мною города. В груди моей что-то рушилось и крошилось, звенело чистыми осколками окровавленное мое детское сердце. Мне было больно, страшно, и  я не знала, что можно делать дальше, кроме того, как бежать…
    Ливень, ливень…
    И мне было очень одиноко.###

    Кто-то окликнул ее. Она остановилась и оглянулась. Позади нее, прямо из дождевой пелены, вышел расплывчатый мужской силуэт. Был ли он соткан из тумана?.. Повелевал ли он этой стихией?..
    -  Почему ты одна, здесь, среди дождя?.. – спросил он негромким голосом, едва различимым в нескончаемом звуке падающих капель.
    Она узнала его. Это был мальчик из соседнего подъезда, который тоже учился с ней в одной школе, с которым она тоже иногда общалась и который, возможно, слишком преданно на нее смотрел. Ха, это на нее-то, на девочку, слишком высокую для своего возраста! Но он не был ее единственным мальчиком. Он был самым обыкновенным.
    И вот он стоит перед ней, стоит размытым силуэтом, обтекаемый водяными потоками, различимо на нем только светлое пятно волос на макушке и большие грустные глаза, глаза цвета вечного дождя.
    -  Почему ты одна?.. – повторил он свой вопрос, и, не услышав ответа, взял ее за руку и отвел под козырек ближайшего подъезда.
    Она поглубже заглотила воздух, чтобы снова не разрыдаться, и прижавшись к нему поближе, уткнулась лицом ему  в плечо.
    -  Как мне одиноко, - беззвучно прошептала она.
    Они стояли под козырьком подъезда и смотрели на яростно скатывающиеся с неба потоки серой воды, словно кто-то большой полоскал белье внутри туч. По асфальту плыли бензиновые радуги, бурунчиками улетающие в водосток, воздух был вытянут струной, уставшие от всей этой феерии дома потушили свои глаза-окна. А дождь все не кончался и не кончался.
    -  Какой дождливый сегодня день, - задумчиво пробормотал он.
* * *
    ###И чего это я вдруг вспомнила? Ведь все уже позади, ведь уже давным-давно не больно. Так, наверное, сентиментальное что-то…
    Мне теперь семнадцать. Я уже взрослая. Я закончила школу.
    Впрочем, я все та же. Немного высокая для… Нет, просто высокая. Хотя теперь это уже не так заметно. Да, все вокруг выросли тоже, и у нас в институте очень много мальчиков, которые выше меня. Но то чувство – девочкастрекозаслишкомвысокаядлясвоеговозраста – оно осталось со мной, наверное, навсегда. А я привыкла.
    Я не знаю, появились ли у меня настоящие друзья, я такими словами не бросаюсь. Но я по-прежнему большую часть времени провожу одна и… Мне по-прежнему очень одиноко. А знаете почему? – ливень…
    Ливень, ливень…
    Снова начались дождливые дни… Дождь, дождь в моей жизни.
    Нет, я все-таки знаю, к чему я это вдруг вспомнила. Во-первых, сегодня точно такой же дождливый день, а во-вторых…###
   
    ###Это случилось вчера. Я знала, что это случится… Да, теперь все было по-другому.
    Семнадцать лет – не четырнадцать. Я уже не маленькая. Мне часто говорят, что у меня слишком резкие черты лица, словно кто-то со злости высек их из камня. Но они не всегда были такими. У девочки-стрекозы были большие распахнутые глаза. Но что-то случилось.
    Семнадцать – не четырнадцать. Куда-то делась прежняя искренность, прежний порыв… Сердечко, наивное, стучащее, трепещущее, загрубело и превратилось в обыкновенное сердце. Рубцами зашлись все былые трещинки, черточки, точечки. Слезы теперь не текут ручьем неустанным, а падают тихо, мерно, с достоинством. А все потому, что нет больше той, первой.
    Но есть другая. Настоящая.
    Эта любовь, может быть, не такого розового цвета, но зато она прочнее привязана к земле, настолько сильно, что не может улететь. Мы ведь больше не дети, чтоб летать на небесах, и любовь надо держать поближе к себе. Но мы растем, крепнем духом, и она тоже растет и крепнет вместе с нами, и если раньше мы могли творить чудеса, то теперь способны совершать подвиги. Жалко только, что никто не просит.
    Раньше высшей наградой было маленькое детское сердечко, размером с кулачек, сжавшееся все от трепетных страданий. Теперь же на кон ставится все твое существование, вся твоя сущность, весь твой мир, душа и тело. Теперь ты невольно начинаешь строить планы на будущее, взвешивая в воображаемом блокнотике все «за» и «против». Но это все та же любовь, просто с другим лицом, просто более сильная.
    Любовь.
    Да, я повзрослела. Я окрепла духом. Я – другая, и любовь моя теперь другая. Но она есть. Любовь.
    Но вот что я вам скажу. Даже если я уже не маленькая. Даже если нет больше девочки-стрекозы, нет и никогда не будет. Даже если я стала сильнее и больше не плачу по поводу и без. Даже если черты лица мои высечены из камня и глаза мои сухие, и сердце мое  не стучит больше, как угорелое – это вовсе ничего не значит.
    Это вовсе не значит, что мне не больно.###

    Шел проливной холодный дождь. Подобная картина получается, когда нечаянно прольешь воду на свежий акварельный этюд: с верха листа краска стекает красивыми  цветными потоками, но, добравшись до низа, превращается в серую грязь.
    Они молча стояли в беседке, вместе, но порознь. Она – высокая девушка с серьезными зелеными глазами и он – высокий, широкий и угрюмый. Они встречались уже полгода и вроде бы были счастливы.
    Он учился на два курса старше, он был твердый, жесткий, ужасно деловой и даже немного суровый. У него не особенно-то хватало времени на всякие нежности. Он говорил короткими, прямыми фразами, а двигался быстро и отрывисто, как запрограммированная машина. Еще он не любил тратить время на пустяки,  а сгоряча мог и ударить.
    Она чувствовала себя с ним совсем маленькой и глупой, и ужасно его боялась. И любила его тоже ужасно.
    Над ней смеялись.
    А ей было все равно. Вот  и сейчас она стояла и восторженно глядела на хрусталь, льющийся с неба, не замечая ни размазанной на асфальте грязи, ни зябко подрагивающих плечей. А он все молчал и молчал. Она не вытерпела и оглянулась.
    Его лицо скрывала тень, и оно казалось совсем черным, отчего ей вдруг стало страшно и тревожно на душе.
    ###Отчего твои глаза такие холодные?..
    Ливень, ливень…###
    Она вопросительно подняла брови и вдруг поняла.
    ###Мне больно от твоего взгляда.
    Мне просто больно.###
    -  Все?.. – едва шевеля губами, тихо спросила она.
    -  Все, - твердо ответил он.
    Ее глаза медленно, но верно наполнились слезами. Они стояли молча и смотрели друг на друга еще минут пять, потом она не выдержала и, подбежав к нему, схватила его за руку. Странно, но сейчас ей, взрослой и сильной, как никогда хотелось стать маленькой и слабой. Ей захотелось выслушать все его глупые мужские оправдания, ей захотелось стоять вот так перед ним и молить передумать, только бы еще минуточку, еще одно крошечное мгновение провести с ним рядом.
    ###Обними меня нежно…###
    Но он грубовато отдернул руку и, раскрыв зонт, побежал прочь, в серую дождевую завесу. Он был скуп на слова и не любил даром тратить время.
    Небо совсем почернело, и жалкий мирок под этим небом сморщился от его черноты.
    Она выбежала за ним, но на полпути остановилась. Лил дождь, холодные струи воды окатывали ее с головы до пят, одежда промокла насквозь и прилипла к телу, волосы свисали сосульками, а из глаз текли два ровных ручейка слез. Не было ни истерик, ни рыданий, не хотелось больше бежать без оглядки – на это просто не было сил. Внутри что-то оборвалось. Хотелось только одного – обратиться в комочек снега и исчезнуть под бесконечными потоками серого, как ее жизнь, дождя.

    ###Отчего мое сердце разрывается?.. Отчего мне так больно?..
    Мне больно оттого, что это произошло только вчера. И оттого, что это было еще не все.
    Я все стояла и стояла под этим мерзким дождем. Сколько стояла – вечность, тысячу вечностей?..
    Ливень, ливень…
    Дул ветер, было холодно и мокро, но еще гаже было у меня в душе. Знаете выражение про разбитое сердце? В те минуты я ощущала это каждой клеточкой своего тела. Мою грудь словно жгло изнутри, жгло одно-единственное слово – ВСЕ. Мне было невыносимо больно, и я стояла под холодным ливнем и плакала от этой боли.
    Внезапно кто-то подошел ко мне сзади и легонько обнял за плечи. Строгий костюм, галстук, светлые волосы и бездонные грустные глаза, в которых, как и в моей жизни, так же шел нескончаемый дождь. Мальчик из соседнего подъезда, точнее, уже парень. Высокий. Красивый. Добрый. Но нелюбимый.
    Все эти три года жизнь бесконечное множество раз упорно сталкивала нас вместе. Он всегда очень странно смотрел на меня. Иногда даже начинал издалека разговоры о дружбе и любви, но я их всегда пресекала. Я видела его чувства ко мне, но не могла их принять. Почему? Не знаю. Но он стал мне кем-то вроде друга… Или как это называется?.. Ведь, все-таки, положа руку на сердце, никогда у меня не было никаких друзей, а, может быть, и не будет. Кроме него. И я всегда буду чувствовать себя перед ним виноватой.
    -  Ты опять встречаешь дождь, - тихо сказал он, - простудишься.
    Капли дождя заливали мне глаза, и его фигура виделась довольно расплывчато – лишь мужской силуэт среди серой дымки.
    Какой дождливый сегодня день…
    Человек среди дождя. Человек дождя. Человек дождливого дня.
    Мне внезапно вспомнилась одна англоязычная песня, которая так и называлась – «Rainy day man».
    -  Почему мне так одиноко? Почему я никому не нужна? – спросила я.
    -  Ты нужна мне, - ответил он.
Rainy day man,
On your shoulder I cry…
    Внезапно я ясно ощутила, что что-то рвется внутри меня, что-то стремительно выходит наружу, обрывая все прежние связи. Я посмотрела в его серо-дождливые глаза и мое тело стрелой пронзила боль, но мне было не страшно, почему-то рядом с ним мне совсем не было страшно. Я почувствовала всю его теплоту и поддержку, и мне впервые за несколько лет не захотелось сдерживать свои эмоции, скрывать свою боль и одиночество. Я по-бабьи взмахнула руками и, уткнувшись лицом в его крепкое плечо, заплакала навзрыд.###
* * *
        ###Для меня мужчина – это дождь, для меня разлука – это дождь... Говоря дождь, я всегда имею в виду ливень. Ливень, ливень, ливень – произнесите это слово много раз, и вы поймете, как мне одиноко.
   Я хочу, чтобы всегда светило солнце, чтобы по зеленым лужайкам бегали счастливые дети, чтобы утром по выбеленному потолку моей комнаты непременно мелькали солнечные зайчики. Я хочу, чтобы мамочка почаще улыбалась, чтобы старший брат, если где-то задерживался, хотя бы предупреждал. Я хочу быть счастливой.
    Ливень, ливень…
    Вот о чем мой рассказ – я хочу быть счастливой.###

    Она стоит под дождем и смотрит на пузырящиеся лужи.

    ###Зачем я вообще об этом думаю? Да все как обычно. Потому, что мне больно. Потому, что мне одиноко.
    «Почему ты одна, здесь, среди дождя?» - вновь и вновь прокручивается у меня в голове его фраза. И, правда, почему?
    Ливень, ливень…
    Какой дождливый сегодня день.
    Ты, наверное, злишься на меня, Rainy day man. Хотя, навряд ли. Ты слишком светел для этого.
    Когда-нибудь, я, наверное, очень пожалею об этом. Я буду думать: « Однажды у меня был друг – честный и открытый. Он любил меня всем сердцем, но я не смогла ответить ему взаимностью. Я тогда еще не понимала значения дружбы и не хочу вспоминать то время». Но сейчас я действительно слишком мала, чтобы что-либо понять в этой жизни. Сейчас я еще не понимаю, что в мире есть еще что-то, кроме любви. Я не знаю, что такое дружба. Но, наверное, дружба куда сложнее любви, я имею в виду, настоящая дружба.
Rainy day man,
You’re  much more, than a friend.
I will give anything,
Just to see you again…
    Но ты всегда останешься для меня кем-то за пределами этих черствых понятий – дружба, любовь. Ты – мой ангел-хранитель, ты – символ тоски и одиночества, символ разбитого сердца, а, значит, и символ всей моей жизни. Ты – Rainy day man.
    Просто я, видимо, склонна к самоистязанию. Мне не интересна светлая любовь, меня всегда тянуло к жестоким, бессердечным парням. Мне не надо цветов и нежных признаний, поэтому у меня их никогда и не было, мне нужен только человек, который сможет разбить мое и без того все зашитое-залатанное сердце, мне словно необходимо  вновь и вновь ощущать боль и одиночество. Боль и одиночество, чтобы снова можно было выйти под дождь и плакать, глядя в серое небо, чтобы снова и снова задавать себе один и тот же вопрос.
    Почему ты одна, здесь, среди дождя?..
    Вот и сейчас я стою одна и думаю. Небо льет на меня холодные потоки грязной воды. Мне холодно, больно и одиноко.
   Внезапно стало сухо.  Я удивленно расширяю глаза. Надо мной вместо неба навис большой черный зонт.
    Rainy day man. Какие у него грустные глаза. А в них – вопрос. Мольба. Мы долго смотрим друг на друга.
    «Ты нужна мне».
    В твоих глазах идет дождь. В твоих глазах – вечный ливень. Они завораживают меня. Но я не могу взять тебя за руку. Милый Rainy day man, я не могу принять… принять твое чувство. Я еще до него не доросла, прости.
    Я больше не могу, и смущенно опускаю взгляд. Вижу мокрый асфальт. Грязный, черный.
    Он тяжко вздыхает и обреченно-задумчиво вглядывается в свой дождь.

    Прости, Rainy day man.###

спасибо!